Джон БЕНЬЯН (John Bunyan, 1628 — 1688)

Однажды странствуя среди долины дикой,
Внезапно был объят я скорбию великой
И тяжким бременем подавлен и согбен,
Как тот, кто на суде в убийстве обличен.
Потупя голову, в тоске ломая руки,
Я в воплях изливал души пронзенной муки
И горько повторял, шатаясь как больной:
«Что делать буду я? Что станется со мной?»

Так Пушкин в своем позднем стихотворении «Странник» перефразировал первые строки книги Джона Беньяна «Путь паломника»: Когда я проходил пустынею сего мира, то случайно попал в такое место, где нашел себе укрытие, и лег в этом укрытии с тем, чтобы заснуть, а когда я спал, то видел сон. Снилось мне, что вот я вижу человека, одетого в лохмотья, и стоит он, отвернувшись лицом от своего дома, с книгою в руке и великим на спине бременем. Посмотрел я и увидел, что он открыл книгу и читал по ней, а когда он читал, то пребывал в плаче и трепете; и, не в силах более сдерживаться, воскликнул он горестно, говоря: «Что же мне делать?»

Несколькими фразами позже герой сформулировал этот извечный вопрос более точно в духе религиозного видения всей книги: «Что мне делать, чтобы спастись?» Ответ, который в художественно иносказательной форме дал Беньян, сразу же привлек к себе множество читателей и быстро превратил «Путь паломника» в одну из самых знаменательных книг, написанных на английском языке. Достаточно сказать, что по числу переводов «Путь паломника» уступает разве что Библии. И дело не только в том, что миссионеры, проповедовавшие христианство в его протестантском варианте, обычно переводили «Путь паломника» на языки туземцев сразу же вслед за Библией, так как считали, что книга Беньяна лучше любой другой отвечает их целям, в образно-доходчивой форме излагая основы их веры. Но было бы совершенно неверно видеть в книге только этот ее проповеднический пласт. «Путь паломника» уже давно стал неотъемлемой частью классического наследия английской словесности, прочно заняв место в ряду самых известных литературных памятников.

Как и любой литературный памятник, «Путь паломника» является книгой «на все времена», которая вместе с тем неразрывно связана с породившей ее эпохой и которую нельзя понять, не зная этой эпохи.

Джон Беньян (1628—1688) жил в один из самых бурных периодов английской истории, который коренным образом изменил весь уклад английской жизни. В течение XVII века Англия из страны, где король боролся за абсолютную власть, независимую от парламента, и где английская Церковь, поддерживавшая короля, обладала монополией на совершение богослужений, превратилась в страну, где реальная власть перешла к парламенту и где воцарилась, если и не полная, то по крайней мере, относительная религиозная терпимость.

Детство Беньяна совпало с периодом религиозного брожения и нарастающего недовольства правлением Карла I, а потом в стране началась гражданская война (1642—1645), которая окончилась победой республиканцев. В 1649 году Карл I был казнен, и Англия провозглашена республикой. Английскую епископальную Церковь упразднили, а ее непримиримые враги пуритане получили абсолютную свободу. В 1653 году к власти пришел республиканский генерал Оливер Кромвель, объявивший себя лордом-протектором и правивший страной до своей смерти в 1658 году. Кромвелю наследовал его сын Ричард, он оказался весьма слабым политиком и был вынужден отказаться от власти в 1659 году. К тому времени в стане республиканцев уже давно начались нестроения и раздоры, которые подорвали их былую мощь. В 1660 году в страну вернулся сын казненного короля, который, легко сломив сопротивление республиканцев, вступил на престол как Карл II. С его приходом к власти началась эпоха Реставрации. Карл II с той или иной долей успеха восстановил старые дореволюционные порядки, опираясь на дворянство и вернув к власти английскую Церковь, которая начала гонения на пуритан и отколовшихся от них разного рода сектантов (квакеров, баптистов и т.д.). После смерти Карла II (1685) престол унаследовал Иаков, который, не обладая ни дальновидностью, ни умением идти на компромисс, ни цинизмом своего старшего брата, стал вести откровенно прокатолическую политику. В стране вновь началось политическое брожение. Кризис разрешился только в 1688 году, когда в результате так называемой славной революции, Иаков бежал за границу, а на престол взошел муж его дочери, убежденный протестант Вильгельм Оранский. Он отдал власть парламенту и принял акт о веротерпимости (1689), что и определило собой социально-политическую ситуацию в стране на весь грядущий XVIII век. Но к тому моменту Беньян, так долго ждавший этого события, уже умер.

В Англии семнадцатого столетия, в период ломки старого и рождения нового, религиозные вопросы стали как никогда актуальны. В сознании большинства англичан борьба за новый уклад жизни, ровно как и попытка отстоять старый, были неразрывно связаны с поисками истинной веры и религиозной свободы. Главную роль в этой борьбе сыграли пуритане. Как верно заметили исследователи, пуританство в Англии при всей жестокой регламентированности его идей, было не просто частью Реформации, но и особым взглядом на мир, определявшим поведение человека, саму манеру его жизни. Сила этих идей оказалась настолько крепкой, что их влияние можно ощутить и по сей день, хотя пуритане уже давно ушли со сцены истории.

Английские пуритане были последователями знаменитого женевского религиозного деятеля Жана Кальвина, чье богословие и определило их взгляд на мир. В отличие от более умеренного Лютера, Кальвину, образно говоря, был ближе не столько любящий и всепрощающий Иисус Христос, сколько Бог–ревнитель Ветхого Завета, грозный карающий судья, далекий и непостижимый для простых смертных. Пуритане остро ощущали бесконечную удаленность от Бога и греховность человека, но они также видели в Библии Слово Бога, давшего падшей человеческой природе возможность искупления. Чтобы достичь такого искупления, каждый человек должен был вести постоянную войну с самим собой и окружающим миром, где господствует грех. Соответственно пуритане стремились либо подчинить государство своему видению христианства, либо уйти от общества, создав свою маленькую общину истинно верующих. Первым путем шли кальвинисты, хотевшие установить собственную форму церковного управления общества, вторым – многочисленные секты, отколовшиеся от кальвинистов. Но и те, и другие верили, что человек не нуждался в специальных посредниках для общения с Богом и потому отрицали церковную иерархию и большинство церковных таинств.

Важнейшую роль в учении пуритан сыграла обоснованная Кальвином доктрина предопределения, согласно которой человеческая природа была полностью повреждена грехом, и потому спастись и достичь потустороннего блаженства могли лишь немногие избранные, которых Бог «предузнал» еще до их рождения. Все остальные были обречены на вечные муки. Но как узнать, кто принадлежит к числу этих немногих избранных? Чтобы ответить на этот вопрос, человек должен был заглянуть в глубину своего сердца, услышать голос своей совести и на основании этого разобраться в своей жизни. И хотя добрых дел самих по себе было недостаточно, чтобы спастись, чистая совесть могла быть знаком избранничества. Отсюда строгая нравственная дисциплина, типичная для каждого пуританина. Отвергая всякое посредничество между Богом и человеком, пуритане придавали тем большее значение Библии как слову Божию, видя в ней ключ ко всякому знанию, небесному и земному. Но Библию нужно было уметь толковать, а это было задачей проповедника, который, не являясь священником и не имея права отпускать грехи, мог дать духовный совет и помочь верующим разобраться в их жизни. Так возник особый тип духовного наставника, прекрасно знавшего Писание и умевшего сделать слово Божие понятным широким массам верующих, стойкого воина Христова, честного и бескомпромиссного, строгого к себе и окружающим.

Пуритане появились в Англии в 60-е годы XVI века после того, как в силу вошли церковные реформы королевы Елизаветы I. Пуритане считали, что эти церковные реформы, которые закрепили своего рода компромисс, особый «средний путь», чуждый как крайностям католицизма, так и крайностям радикально настроенных протестантов, были ошибкой. Они верили, что господствующая в стране англиканская Церковь, сохранившая епископскую иерархию, таинства и красочные церковные обряды, была недостаточно «очищена» от наследия католиков и что процесс чистки должен быть продолжен. (Недаром же само слово «пуритане» происходило от латинского purus – чистый). Поначалу слабые и гонимые, пуритане постепенно набирали все большую и большую силу, так что в середине XVII века они, пусть и на короткое время, стали главной религиозной силой в стране.

Джон Беньян нашел свой путь веры не сразу. Будущий писатель родился в семье англикан, в Элстоу, маленьком поселке в центре Англии, неподалеку от Бедфорда. Семья Беньянов считалась бедной, но все же она сводила концы с концами. Его отец был медником, и хотя он сам не знал грамоты, своего сына он сумел послать в школу, где мальчика научили читать и писать. По всей видимости, будущий писатель вскоре прервал учение, чтобы помочь семье. Впоследствии Беньян вспоминал, что он рос в типичной для его социального положения обстановке, трудясь вместе с отцом, посещая церковь и не чуждаясь доступных для деревенских жителей развлечений – танцев на лужайке или игры в футбол.

Когда Беньяну исполнилось 14 лет, умерли его мать и сестра, а отец стразу же женился на другой женщине. Биографы считают, что эта поспешность больно ранила впечатлительного юношу, осложнив его отношения с семьей и заставив уйти в себя. Очевидно, при первой же возможности Беньян покинул дом. В 1644 году его зачислили в ряды солдат республиканской армии, где он прослужил около трех лет. Однако принять участие в военных действиях ему так и не удалось. В основном он нес лишь караульную службу.

Тем не менее армия сыграла важную роль в жизни будущего писателя, став его университетами. Здесь он познакомился с более образованными, чем он сам. людьми, услышал проповеди талантливых пуританских проповедников и, если и не принимал участие, то наверняка присутствовал при многочисленных религиозных дебатах, которые в это время постоянно шли в армейской среде между представителями различных религиозных группировок.

После демобилизации Беньян вернулся в родные края и освоил профессию странствующего лудильщика. Вскоре он женился на девушке из пуританской семьи. Очевидно, под ее влиянием он стал задумываться над смыслом жизни и всерьез искать Бога. Духовный кризис затянулся на несколько лет. Впоследствии Беньян вспоминал, что хотя он и отказался от дурных привычек и светских развлечений, мучительное сознание собственного недостоинства постоянно преследовало его. Не раз впадая в отчаяние, он безуспешно искал выхода. Однажды он случайно увидел несколько бедных женщин, которые, греясь на солнышке, со спокойной уверенностью в себе, рассуждали о духовном перерождении, которое Бог сотворил в их сердце. Их слова поразили будущего писателя. Познакомившись с женщинами, Беньян попал в недавно возникшую Бедфордскую общину сепаратистов. Ее члены принадлежали к умеренному крылу баптистов. Придерживаясь кальвинистского учения о предопределении, они придавали особое значение букве Писания, но в отличие от обычных баптистов не настаивали на обязательном повторном крещении. Проповеди Джона Гиффорда, главы общины, который сразу же обратил на Беньяна особое внимание, произвели на будущего писателя огромное впечатление. В общине Беньян занялся тщательным изучением текста Библии. Внимательно читал он и религиозную литературу, особенно увлекаясь комментариями Мартина Лютера на «Послание к Галатам» апостола Павла, где спасение трактовалось как свободный дар Бога человеку. Постепенно в душе Беньяна воцарился мир и для него началась новая жизнь, тесно связанная с жизнью Бедфордской общины. Здесь он, почувствовав уверенность в себе, произнес свои первые проповеди, а потом через несколько лет стал лучшим проповедником общины, чья известность вышла далеко за пределы Бедфордского графства. Тогда же он начал писать и публиковаться: в основном это были религиозно-политические памфлеты и проповеди.

Но так продолжалось не долго. Близились Реставрация и гонения на пуритан и особенно на сектантов. В ноябре 1660 года Беньяна вызвали к местному судье, который потребовал, чтобы он прекратил деятельность проповедника, так как не был рукоположен в сан священника. Беньян отказался, и тогда его отправили в тюрьму, где он провел целых 12 лет. Здесь он, не имея возможности общаться с паствой, стал усердно писать не только множество трактатов и проповедей, но и первые литературные произведения, в которых облекал свои религиозные идеи в художественную форму. В 1666 году вышла в свет его духовная автобиография «Благодать, излиянная на грешнейшего из грешных». В это же время он скорее всего начал работать и над «Путем паломника». Незадолго до освобождения Беньяна из тюрьмы Бедфордская община, по-прежнему отрицавшая таинство рукоположения, выбрала его своим духовным наставником. К тому времени он был уже не только знаменитым проповедником, но и известным автором. Выйдя на свободу, Беньян продолжил свою активную деятельность. В 1672 году он снова на полгода попал в тюрьму, где, очевидно, и закончил «Путь паломника». Книга была напечатана в 1678 году. После ее публикации и огромного успеха у читателей в Англии и американских колониях Беньян быстро стал видным общественным и религиозным деятелем, на проповеди которого в Лондоне собиралось более тысячи человек. В последние десять лет жизни Беньян опубликовал еще несколько литературных произведений – «Жизнь и смерть мистера Бедмана» (1680), «Священная война» (1682) и вторую часть «Пути паломника»(1684). До самого конца жизни Беньян продолжал активно трудиться и как духовный наставник. На пути в дом к одному из прихожан он попал под дождь и простудился. Больной, он все же отправился в Лондон, где выступил с проповедью, но затем слег в постель, и не сумев поправиться, умер 31 августа 1688 года.

Путь паломника

 Написанный в тюремном заключении, «Путь паломника» – это книга новообращенного, который, оставшись в одиночестве и заглянув внутрь себя, не только вспомнил тяжкий путь поисков Бога, но и, осмыслив их с позиции своей веры, сумел рассказать о них в объективно-безличной форме аллегории. Первые строки книги задают тон всему повествованию. Герой, одетый в лохмотья, с великим бременем на спине и Библией в руке, которая открыла ему его греховность, спрашивает: «Что делать, чтобы спастись?» По совету встреченного им Евангелиста, указавшего ему на невидимую пока калитку вдалеке и на сияющий свет, он бежит из Города Погибели, громко вопия: «Жизнь, жизнь, вечная жизнь».

А дальше сюжет книги в художественной форме воспроизводит кальвинистскую доктрину о спасении, согласно которой человек проходит через осознание собственной греховности, отчаяние, понимание избранности Богом и постоянную духовную брань вплоть до самой смерти, пока его душа не попадет на небо. Сбежав из Города Погибели и пройдя через Трясину Уныния, герой находит заветную калитку и, получив наставления в Доме Толковника, приходит к подножию Креста, где его освобождают от тяжкого бремени греха, облачают в новые одежды, ставят особую печать на челе и дают свиток, который он должен вручить у Небесных Врат. Теперь герой знает, что принадлежит к числу избранных Богом. Об этом свидетельствует и его новое имя - он уже не Безблагодатный, но Христианин. Однако успокаиваться рано. Это подтверждают последующие события книги. Герой преодолевает множество опасностей и искушений на своем пути. Христианин спускается в Долину Унижения, где сражается с чудовищем Аполлионом, проходит через Долину Тени Смертной, попадает на Ярмарку Суеты, где его арестовывают и судят, минует Горку Наживы, оказывается в плену в Крепости Сомнения и лишь потом достигает Восхитительных Гор. Оттуда уже видны врата Града Небесного, куда он попадает, перейдя Реку Смерти.

После публикации «Пути паломника» Беньян продолжал и дальше работать над книгой, сделав несколько новых редакций и постаравшись сблизить ее текст с написанной много позже второй частью, так чтобы получилось единое художественное целое. С этой задачей писатель так до конца и не справился. Читатели помнят прежде всего историю Христианина, хотя вторая часть книги, повествующая о судьбе жены и детей героя, очень важна для правильного понимания замысла Беньяна, который, как и все протестанты, высоко ценил идеалы семейной жизни.

Заткнув уши, чтобы не слышать жалобные крики домашних, герой отправился в путешествие один. Но выбрав Христа, Христианин тем самым спас не только себя, но и своих близких. Вскоре Христианка и его сыновья последовали за ним, пойдя тем же путем. В дороге их сопровождал доблестный мистер Велик-Сердцем, который был и проводником и защитником. Правда, их паломничество было менее опасным (ведь Христианин молился за них из Небесного Града) и более длительным. По дороге сыновья Христианина повзрослели, женились и сами обзавелись детьми. Но цель была достигнута. В конце концов Христианка и ряд других персонажей перешли Реку Смерти на пути в Небесный Град, хотя дети героев все еще остались на берегу.

Большинство критиков сравнивает «Путь паломника» с первой книгой Беньяна «Благодать, излиянная на грешнейшего из грешных». Такое сравнение напрашивается само собой, хотя и различия тоже бросаются в глаза. Ведь обе книги были написаны в тюрьме, где Беньян вдали от близких и от своей паствы попытался осмыслить жизнь. «Благодать…» написана в жанре необычайно популярной среди пуритан духовной автобиографии. Авторы подобных произведений, в подавляющем большинстве самые обычные люди, рассказывали своим братьям по вере, как после долгих и мучительных сомнений они поняли, что принадлежат к числу избранных Богом. «Благодать…» – лучшее из написанного в этом жанре. Опираясь на присущую кальвинизму традицию самоанализа, умение осмыслить мельчайшие движения души, Беньян, с необычным для жанра психологическим мастерством, глубиной и силой чувств, поведал о своих поисках Бога, о мучившем его чувстве собственного недостоинства, сознании богооставленности и о мире, который постепенно наступил в его душе после того, как он присоединился к Бедфордской общине. И хотя кальвинистская доктрина присутствует буквально на каждой странице книги (без этой доктрины она и не была бы написана), мастерство Беньяна-писателя, быть может вопреки его собственным намерениям, отодвигает ее на второй план, превращая «Благодать…» в исповедь неофита, которая интересна не только небольшой общине собратьев по вере или потенциальных единомышленников, но и верующим других христианских деноминаций, да и вообще широкому кругу читателей.

По авторской позиции «Путь паломника» во многом противоположен «Благодати…», поскольку эта книга написана в жанре аллегории, искусно скрывающем все биографические моменты повествования. Но и здесь богословские взгляды автора играют очень важную роль. Об этом речь уже шла выше в связи с сюжетом книги. Можно привести и другие примеры. В Бедфордской общине не было места для нераскаявшихся грешников, и потому Христианин попадает в Прекрасный дворец, символизирующий Церковь, только после того, как у подножия Креста он теряет бремя греха. Как установили исследователи, правила поведения в Прекрасном Дворце соответствуют правилам, которые Беньян составил для своих прихожан. Сам же Прекрасный Дворец стоит не на пути, по которому следует Христианин, но рядом с ним, так что писатель считал, что церковь важна для духовного роста человека, но спастись можно и без нее. Недаром Верный, один из спутников героя, принявший венец мученика, в этом Дворце не был. Богословские взгляды Беньяна определили его пристальное внимание к Библии, которое постоянно видно на протяжении всей книги. Библейские цитаты и аллюзии можно найти чуть ли не на каждой странице.

Тем не менее «Путь Паломника» в еще меньшей мере, чем «Благодать…», похож на теологический трактат. И тут тоже мастерство Беньяна-писателя отодвинуло религиозную доктрину Беньяна, духовного наставника Бедфордской общины, на второй план, превратив «Путь паломника» в литературный памятник общехристианского значения, в книгу, интересную самим широким кругам читателей. Недаром же ею зачитывались многие поколения английских и американских школьников, ничего не знавших о религиозных дебатах XVII века, ей увлекались католики и даже мусульмане либерального толка.

Жанр видения-аллегории, которым воспользовался Беньян, имел к XVII веку очень богатую традицию, уходящую корнями в Средневековье. В подобных произведениях сюжет обычно излагался в иносказательной форме от лица человека, которому, якобы, приснился сон. В этом жанре были написаны «Божественная комедия» Данте и «Роман о розе» Гильома де Лорриса и Жана де Мена. Лучшей английской средневековой аллегорией была поэма XIV века «Видение о Петре Пахаре» Уильяма Ленгленда, где аллегория стала своеобразным синтезирующим способом видения мира. Она позволила Ленгленду воссоздать широкую панораму современности, где точно схваченные конкретные детали уживались с абстрактностью символов, черты местного колорита вписывались во вселенский масштаб, сиюминутное перекликалось с вечным и все подчинялось общему дидактическому замыслу: изобразив зло, показать путь к истине. Благодаря тому, что Ленгленд, как и другие средневековые авторы, воспринимал аллегорию как метод осмысления действительности, четыре уровня аллегории, которые еще в раннем Средневековье выделили толкователи – прямой, нравственно-дидактический, философский и теологический – органично сосуществовали в «Видении о Петре Пахаре», переплетаясь и накладываясь друг на друга. Отсюда, скажем, знаменательные метаморфозы, которые происходили с героем поэмы, который появлялся на ее страницах то как простой пахарь, то как сеятель из евангельской притчи Христа, тот как апостол Петр, то как сам Иисус Христос.

В эпоху Ренессанса цельность аллегорического видения мира нарушилась и родилось новое отношение к аллегории, которое окончательно утвердилось в следующие столетия. То, что в Средние века почиталось истинным и в прямом, и в символическом плане, теперь уже могли воспринимать и как поэтическую выдумку, литературный прием. Лучший эпический поэт английского Возрождения Эдмунд Спенсер задумал «Королеву фей» как «непрерывную аллегорию». И хотя иносказательная манера Спенсера весьма гибка и подвижна, а в тексте поэмы можно найти различные уровни аллегории, обуславливающие метаморфозы героев (Рыцарь Красного Креста превращается в Св. Георгия или символизирует всю Англию), само это намерение автора имело уже во многом откровенно литературный характер и было связано с желанием придать «Королеве фей» ореол архаики.

Книга Беньяна органично вписывается в традицию аллегории как литературного жанра, хотя сам писатель скорее всего не читал ни Ленгленда, ни Спенсера, ни других своих именитых предшественников. Но что такое аллегория, он очень хорошо знал с раннего детства, поскольку большинство церковных проповедников XVII века пользовались этим методом при толковании текста Библии. Опираясь на этот столь хорошо знакомый для его паствы метод, Беньян, однако, существенно переосмыслил жанр аллегории. Автор «Пути паломника» еще больше, чем Спенсер, беллетризировал жанр, важным образом сдвинув привычные для него акценты повествования.

Предшественники Беньяна обычно изображали окружающий героя мир как самодостаточный и независимый, и потому задачей героя было понять его законы и сориентироваться в нем. В этом смысле поэма Ленгленда не отличалась от поэмы Спенсера. Совсем иное дело «Путь паломника». Для Христианина, в конечном счете, важно не то, что он видит, а как он воспринимает увиденное и кем он сам является. Ему не столько нужно понять окружающий его мир, сколько избежать соблазнов этого мира, не дать ему осквернить себя. Беньяна интересуют в первую очередь не события или персонажи, взятые сами по себе, но психология героя, меняющая состояния его души, о которых мы узнаем благодаря этим событиям и персонажам. Писатель рассказывает о путешествии души героя через разного рода искушения и испытания, борясь с которыми он духовно растет и совершенствуется. Конечно же цель этого паломничества – состояние загробного блаженства – лежит уже не здесь, но за пределами видимого мира, где в Небесном Граде Иерусалиме душа Христианина наконец-то обретает покой.

Соответственно мотив пути, паломничества – главный в книге. Развивая его, Беньян опирался прежде всего на Библию. Ветхозаветные аллюзии на исход евреев из египетского рабства и их сороколетнее странствие по пустыне в землю обетованную, равно как и на радостное возвращение в Иерусалим из Вавилонского плена искусно вплетены в текст. Но главными для писателя были все-таки евангельские слова Христа: «Я есмь путь и истина и жизнь, никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин, 14:16) и особенно «Входите тесными вратами; потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесные врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф, 7:13–14). Именно такой узкий путь сквозь тесные врата Беньян и живописует в своей книге, а Христианин, согласно замыслу автора, принадлежит к тем немногим, которые сумели пройти им и открыть его своим близким.

Итак, книга Беньяна – это «аллегория души», иносказательный рассказ о духовном странствии верующего вплоть до его смерти и загробного воздаяния, и все в тексте подчинено этой задаче. Потому места, которые посещает герой, символизируют этапы его духовного поиска, борьбы и роста (будь то, скажем, заветная калитка, Трясина Уныния, Дом Толковника, Ярмарка Суеты или Восхитительные Горы), а люди, которых он встречает, – определенные душевные состояния (лень, самонадеянность, страх или благочестие, благоразумие и милосердие). И современные читатели, подходящие к книге с привычными для них мерками романа XVIII—XX веков, должны обязательно это помнить, иначе они не поймут авторского замысла.

Другое дело, что сквозь эту иносказательную манеру повествования жизнь Англии, окружающий Беньяна мир, постоянно вторгаются в книгу. Поэтому в описании мест, которые посещает герой, просматриваются провинциальные пейзажи Бедфордского графства, которое писатель исколесил вдоль и поперек сначала как лудильщик, а потом и как проповедник. Пожалуй, лишь только ландшафт Страны Замужней, да картины Небесного Града Иерусалима целиком восходят к библейским страницам Ветхого и Нового заветов. Символизирующие же душевные состояния героя персонажи написаны с таким мастерством и правдоподобием, что в Мудреце–Мирском, Простаке, Словоохотливом и им подобных проглядывают черты живых людей, отчасти напоминающих персонажей из комедии Реставрации.

Более того, современный мир не раз предстает в книге Беньяна в сатирическом ракурсе. Достаточно вспомнить хотя бы Ярмарку Суеты, где «продается всевозможный товар, как то: дома, земли, ремесла, места, должности, почести, привилегии, титулы, страны, царства, страсти, всех сортов услады, как то: распутницы, мужья, жены, дети, серебро, золото, жемчуга, яхонты и все, что угодно». А суд над героем в окарикатуренном виде воспроизводит детали реального суда над автором книги и – шире – многочисленных судебных разбирательств, типичных для эпохи гонений на сектантов при Карле II. И такие примеры легко умножить.

Жанр аллегории в «Пути паломника» неожиданно смыкается с другими, казалось бы, совершенно далекими от него литературными жанрами, обретая новые для себя черты, которые как бы «взрывают» его изнутри. Это и жанр волшебной сказки с ее упором на игру фантазии, поэтический вымысел, с четким разделением добра и зла и героем, который преодолевает все препятствия на пути к победе. Все это есть в рассказе о путешествии Христианина. Но книга Беньяна напоминает также и рыцарский роман с его чередой разнообразных испытаний героя и его духовным поиском (такими романами юный Беньян увлекался в молодости). Вместе с тем, хотя Христианин совсем не похож на ловкого пройдоху-пикаро, мотив путешествия, постоянная смена мест и разнообразие встречающихся герою персонажей, отсутствие строгой композиции, взаимозаменяемость отдельных сцен заставляют вспомнить и очень популярный в XVII веке плутовской роман. Такой причудливый сплав мог возникнуть внутри аллегории только в конце XVII века, накануне зарождения английского просветительского романа следующего столетия. Книга Беньяна несомненно является одним из важнейших предшественников этого романа.

Стиль «Пути паломника» ярко индивидуален. В отличие от Мильтона и Драйдена, двух других крупнейших писателей эпохи Реставрации, которые культивировали высокий слог, Беньян, прошедший школу проповедника и привыкший обращаться к низам общества, изъяснялся просто и доходчиво. Хотя в стиле книги время от времени ощущается влияние Библии, в целом язык Беньяна ближе к разговорному. Его слово метко и точно. Писатель не чуждается юмора и часто пользуется разного рода пословицами и поговорками. В конце XVII века Королевское Общество сформулировало программу реформы английского языка, который, отказавшись от барочных изысков и излишеств, должен был стать близок языку «ремесленников, поселян и купцов». Беньян же на практике осуществил эту реформу в своих книгах, тем самым предвосхитив открытия Дефо и других романистов XVIII века.

В целом же «Путь паломника» оказал весьма заметное влияние на английскую прозу. Следы его воздействия легко обнаружить и у Дефо и у Свифта, и у других английских просветителей. В XIX веке Беньяном интересовались сестры Бронте, Джорж Элиот и Готорн. Теккерей заимствовал из «Пути паломника» название своего лучшего романа «Ярмарка тщеславия» (более точный перевод «ярмарка суеты»); отголоски книги Беньяна слышны в «Оливере Твисте» и «Лавке древностей» Диккенса, а в XX веке читатели вновь услышали их в иносказательной прозе Оруэлла.

В России же, кроме Пушкина, «Путем паломника» интересовался и Толстой. До революции 1917 года в нашей стране было сделано несколько переводов книги. Она издавалась тогда большими тиражами и пользовалась успехом у самых широких кругов читателей. Исследователи установили, в частности, что «Путь паломника» пользовался большой популярностью среди солдат во время русско-японской войны. Однако после революции книга Беньяна в силу ее откровенно религиозной ориентации надолго исчезла из обихода читателей-непрофессионалов.

А. Горбунов, 2001

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я