Артур ШОПЕНГАУЭР (Arthur Schopenhauer, 1788, Данциг (Гданьск) — 1860, Франкфурт-на-Майне)

В чеховском «Дяде Ване» главный герой жалуется на свою судьбу: «Если бы я жил нормально, то из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский...» Да, в России имя и произведения Шопенгауэра получили широкую известность в последние десятилетия XIX в., а в годы после поражения революции 1905—1907 гг. стали особенно популярными. Одним из первых переводчиков сочинений Шопенгауэра на русский язык был известный поэт А.А. Фет. Высоко ценили его философское творчество Л. Толстой, Н. Страхов, И. Тургенев. В письме Фету Лев Толстой высказался так: «Шопенгауэр – гениальнейший из людей». Философ В.С. Соловьев, создавая свою «Критику отвлеченных начал», во многом находился под воздействием Канта, Шопенгауэра и близкого к последнему по духу Э. Гартмана. Е. Трубецкой писал о Шопенгауэре и Вл. Соловьеве: «В одном и том же оба философа видят печать бессмыслицы существующего, – во всеобщем взаимном отчуждении и разладе всех существ, в их взаимном противоречии и несовместимости: для обоих бессмысленное и злое, – одно и то же». Дело в том, что люди сами себе приносят горе и зло, но ищут корни этого в неких анонимных силах, господствующих над ними. Н. Бердяев в «Самопознании» (1940) подчеркнул: в юности «наибольшие же симпатии я имел к Шопенгауэру». Сильное влияние шопенгауэровские воззрения оказали на поэта Вячеслава Иванова, на писателя Федора Сологуба, на раннего Горького.

В самой Германии интерес к Шопенгауэру пробудился вскоре после поражения революции 1848—1849 гг., а на рубеже столетий психолог 3. Фрейд и философ О. Вайнингер перенесли его в Австрию. Литературный стиль Шопенгауэра – простой, но впечатляющий – способствовал нарастанию известности немецкого философа, но главное заключалось в изменении духа эпохи. Ф. Меринг при всей своей критичности в отношении Шопенгауэра признавал, что он не только «несомненно принадлежит к величайшим художникам нашей прозы», но и сумел живо откликнуться на веяния времени.

Сегодня интерес к творчеству Шопенгауэра вспыхнул с новой силой, и далеко не из-за одних литературных достоинств его философского наследия. Мировая цивилизация находится ныне в состоянии кризиса, в нашей стране на исходе XX столетия особенно остро обнаружилась фальш наивного, близорукого оптимизма, столь убедительно отвергавшегося Шопенгауэром более полутора веков тому назад.

Артур Шопенгауэр родился 22 февраля 1788 г. в Данциге (Гданьске) в семье коммерсанта. С 1793 по 1797 г. жил с родителями в Гамбурге, где посещал местное училище. Затем он обучался в течение нескольких лет в частных учебных заведениях во Франции и Англии. В свои юношеские годы Шопенгауэр много путешествовал по странам Западной Европы, и уже в это время складывались его пессимистическое мировоззрение и отрицательное отношение к революционным движениям. Когда он посетил Лион, на него произвели потрясающее впечатление рассказы о тех зверствах, которые в этом городе в годы Великой Французской революции учинил посланец Конвента Жозеф Фуше.

Но заметил он и уныние народа в годы Реставрации во Франции, и темные стороны фритредерского капитализма в Англии.

Отец Артура разошелся с женой, а спустя два года, в 1805 г., покончил жизнь самоубийством. Его вдова и мать Артура Иоганна Шопенгауэр была жизнерадостной и веселой особой, привыкшей к жизни в обществе и занятой преимущественно собой. Неудивительно, что у Артура началось с ней расхождение, а в 1814 г. произошел полный разрыв. И все же мать оказала большое влияние на своего сына. Она была талантливой писательницей, вращалась в литературно-художественных кругах. Благодаря ей Артур смог освободиться от занятий коммерцией и начать основательное изучение древних языков в гимназиях Готы и Веймара. Артур был обязан матери и тем, что в Веймаре она познакомила его с Гёте, Виландом, Фридрихом Шлегелем, Рейнгольдом и другими тамошними знаменитостями. Общению с Гёте Шопенгауэр был, в свою очередь, обязан тем, что углубился в естественнонаучные изыскания и даже написал свой собственный трактат «О зрении и цветах» (1816 г.), несколько отличающийся по своей субъективно-психологической направленности от объективно-физиологического гётевского, но во многом к нему близкий.

В 1809 г. Шопенгауэр поступил в Гёттингенский, а спустя два года перешел в Берлинский университет. Предмет его занятий – сперва медицина, а затем философия, которую в Гёттингене преподавал Готлиб Эрнст Шульце (Энесидем), а в Берлине – Фихте и Шлейермахер. Его интерес вызвали только сам принцип фихтевского волюнтаризма и идеи работы Шеллинга о свободе воли незадолго до этого вышедшей в свет. Зато самостоятельно он с большим вниманием изучает теорию вторичных качеств Локка, философию Платона и Канта. И в эти и в последующие годы Шопенгауэр внимательно следит за успехами естествознания. Написанную в Берлине докторскую диссертацию о законе достаточного основания он осенью 1813 г. защитил в Йенском университете. Затем в течение четырех лет пишет в Дрездене свой главный философский труд.

Раздражительный и злопамятный характер Шопенгауэра таил в себе всегдашний разлад между обуревавшими его страстями, житейской расчетливостью и увлеченностью философией, и этот разлад сказался на всей его научной карьере. Честолюбивое стремление к известности долгие годы оставалось у Шопенгауэра неудовлетворенным, и многие страницы его сочинений несут на себе следы этих психологических коллизий, прежде всего в форме резко отрицательных характеристик, которые он дает целому ряду философов – своим современникам или предшественникам. Больше всего доставалось Гегелю. И хотя в своих оценках Шопенгауэр был зачастую неправ, доля истины в его характеристиках все же имелась.

В 1813 г. Шопенгауэр публикует диссертацию «О четверояком корне закона достаточного основания» (второе издание относится к 1847 г.). В ней не только выражена его методология, но и намечаются основные его установки в вопросе онтологического строения мира. По сути дела, у него уже сложилась философская система, а в 1818 г. он завершает ее полное изложение. Кстати говоря, это был год переезда Гегеля в Берлинский университет.

Главный труд Шопенгауэра «Мир как воля и представление» вышел в свет в 1819 г. Он был издан на средства самого автора. Как и докторская диссертация, эта публикация осталась совершенно не замеченной в читательских кругах. Вскоре большая часть тиража попала в макулатуру, и неуспех книги стал чувствительным ударом по замыслам философа. В том же 1819 г. Шопенгауэр объявил свой курс в стенах Берлинского университета и 23 марта следующего года прочитал первую, пробную лекцию. Успеха она также ему не принесла. Спустя пять лет автор новой философской системы вновь испытал в Берлине свои преподавательские способности. Университетский курс читался им в 1826—1831 гг., но его посещало менее десятка студентов. Виновата в этом была отчасти и гордыня Шопенгауэра, объявившего свой курс как раз на те же дни и часы, когда свои лекции читал Гегель. Однако положение не изменилось и после смерти Гегеля, скончавшегося от холеры осенью 1831 г.

Шопенгауэр не стал искушать свою судьбу и, ссылаясь на холерную эпидемию, покинул университет, навсегда расставшись с Берлином. Больше к преподавательской деятельности он не возвращался. Вывод, сделанный им, был выражен в следующих словах, написанных в 1844 г.: «А чтобы моя философия стала сама способна занять кафедру, должны наступить совершенно другие времена». Слова эти оказались вещими. Пока же события шли своим чередом: с лета 1833 г. Шопенгауэр поселился во Франкфурте-на-Майне и повел уединенную жизнь ученого-отшельника. Материально он был достаточно обеспечен, получив свою долю отцовского наследства. Его мать умерла в 1838 г., но это на его положение уже не повлияло. Таким образом, ничто не мешало отставному приват-доценту целиком посвятить себя научной и литературной деятельности.

В 1836 г. Норвежское королевское научное общество в Дронтгейме объявило конкурс на лучшую философскую работу. Шопенгауэр послал свое сочинение о свободе воли и получил премию. Это был первый проблеск грядущей известности, но участие в 1839 г. в конкурсе Датского научного общества в Копенгагене на заданную тему обоснования морали не принесло успеха. В следующем году Шопенгауэр издал обе конкурсные работы вместе под общим названием «Две основные проблемы этики». Общественность этой публикацией, так же как и напечатанной в 1836 г. небольшой книгой «О воле в природе» (второе издание – 1854 г.), не заинтересовалась. В 1844 г. удалось организовать второе издание «Мира как воли и представления», на этот раз в составе двух томов (второй том – дополнительный), но с тем же негативным в общем результатом. Публика проявляла интерес к писаниям младогегельянцев и сочинениям Фейербаха, но никак не к философии Шопенгауэра. Все это только усиливало как мизантропию, так и негодующее отношение непризнанного мыслителя к университетским философам вообще и специально к учению Гегеля и его последователей. Чуждался Шопенгауэр и всякой общественной деятельности. А ведь это были годы нарастания в Германии революционной ситуации, расцвета немецкой революционной демократии. Когда же революция 1848 г. разразилась, он встретил ее с нескрываемой враждебностью. Согласно Шопенгауэру, революционные потрясения и вообще стремления избавиться от традиционных установлений воплощают в себе «не что иное, как разнуздание звериной природы человека». Философ с удовлетворением воспринял восстановление в Германии «законного порядка». Консервативность политических взглядов Шопенгауэра подверг обстоятельной критике в середине XX в. Дьердь Лукач в своем известном сочинении «Разрушение разума» (1954).

Только после того как в 1851 г. Шопенгауэр опубликовал двухтомное собрание очерков под названием «Parerga und Paralipomena» что на русский язык может быть переведено примерно как «Дополнительные и ранее не изданные заметки», с включенными в первый том «Афоризмами житейской мудрости», отношение читателей к автору стало заметно меняться. В обстановке послереволюционной Германии его идеи упали теперь на вполне благоприятную почву. Настали «иные времена» – годы политической реакции. Последнее десятилетие жизни Шопенгауэра было отмечено неуклонно возрастающей известностью. У него появилось немало почитателей и учеников. В 1854 г. Рихард Вагнер прислал ему с посвящением экземпляр своей тетралогии «Кольцо Нибелунгов». В немецких университетах стали читать лекции о его философской системе, а его дом стал объектом паломничества. Шопенгауэр с полным правом сказал: «Закат моей жизни стал зарей моей славы». В 1859 г. появилось третье издание «Мира как воли и представления», а в следующем году – третье издание «Двух основных проблем этики». 21 сентября 1860 г. Шопенгауэра не стало. Он скончался от пневмонии. Прежде высказанное им самому себе пожелание заниматься на смертном одре чтением древнеиндийской философской литературы не состоялось.

Из многоцветья различных нитей историко-философского ковра сплелась философия Шопенгауэра, и из разнородных элементов возникло весьма связное оригинальное целое. Его звеньями стали романтический интуитивизм в духе позднего Шеллинга, Фридриха Шлегеля и Новалиса, крайне пессимистический взгляд на окружающую действительность как на мир нужды и разочарований («наш мир – наихудший из всех возможных миров») и своеобразная монистическая онтология, проникнутая в то же время некоторой раздвоенностью. Здесь сыграли свою роль и воплощенное в шопенгауэровской «мировой Воле» волюнтаристическое измерение «Я» Фихте, и слепое воление «безосновного начала (Ungrund)» в работах Шеллинга о сущности человеческой свободы и о Джордано Бруно, и похожий образ божественного первоначала у пантеиста Я. Бёме. Но основное воздействие на становление шопенгауэровской системы оказали три философские традиции – кантовская, платоновская и древнеиндийская брахманистская.

В письме К. Розенкранцу и Ф. Шуберту, издателям сочинений Канта, от 24 августа 1837 г. Шопенгауэр сообщает, что углубленно размышлять над уроками теории познания и этики Канта он начал с 24-летнего возраста. Неоднократно он аттестовал себя как последнего подлинного кантианца. Очевидно, что Шопенгауэр способствовал подготовке движения «Назад к Канту», начавшегося в Германии в 1865 г., но подлинным кантианцем в действительности сам не был и не стал.

Смысл критических выпадов Шопенгауэра в адрес кантовской этики заключался в следующем: независимость морали от религии, постулируемая Кантом, оказывается в действительности мнимой, так как мораль у него покоится «на скрытых теологических предпосылках». Ведь источником нравственного закона является, по Канту, божественное воление. К тому же Бог выступает в «Критике практического разума» гарантом справедливого посмертного воздаяния. И хотя бессмертие души и воздаяние в этике Канта – лишь постулаты практического разума, тем не менее Шопенгауэр справедливо обращает внимание на противоречивость кантовской концепции морали, провозглашающей ее автономность и в то же время утверждающей, что только вера в Бога может обеспечить укрепление нравственности.

Подвергся критике со стороны Шопенгауэра и «педантичный тезис» Канта, согласно которому поступок, чтобы быть достойным, должен совершаться исключительно из уважения к нравственному закону и понятию долга, а не из какой-либо склонности к доброжелательству и состраданию. Подобное требование, иронизирует Шопенгауэр, похоже на утверждение, что каждое подлинное произведение искусства должно создаваться по хорошо продуманному применению правил эстетики. «То и другое одинаково нелепо».

Философию истории Канта Шопенгауэр вообще оставил без анализа и ею пренебрег, поскольку считал построение объективной теории исторического процесса делом бесперспективным.

Желанной находкой для Шопенгауэра стали индуистские «Упанишады», в которых с большой силой обрисовывалась противоположность высшего сущностного мирового начала, Брахмана, и порожденной им сферы видимости (майя, «покров обмана»), которая распадаясь, возвращает всех нас в бездну бессознательного. Кроме «Упанишад» Шопенгауэр читал в переводе также самое раннее из подлинных сочинений философии санкхья, работу Ишвара-Кришны «Санкхья-карика», которую в «Парергах и Паралипоменах» он упрекает в мировоззренческом дуализме, и этот упрек следует признать справедливым. Свою практическую цель философия санкхья видела в указании пути к прекращению всех человеческих страданий и мучений. Шопенгауэр был знаком и с «Пуранами», мифологическим эпосом, который считался в Индии низшим вариантом мудрости Вед. Приобрел он также основные сведения по философии буддизма, в которой свободная воля человека в итоге самостоятельного решения направляется на упразднение себя. А когда мы будем говорить об этическом идеале Шопенгауэра, нам придется вспомнить и о знаменитой буддийской «нирване», т. е. о состоянии просветленной умиротворенности человеческой души и полного покоя, граничащем с полным исчезновением сознания. Согласился Шопенгауэр и с учением о нереальности (шунья) материального мира, которое в особенности распространялось буддийской школой мадхъямиков. Добавим, что Шопенгауэр использовал и некоторые мотивы, содержащиеся в канонических текстах христианской религии, и опирался на уроки всей западной истории философии, хорошо ему известной.

Методологическим введением в философию Шопенгауэра может считаться его докторская диссертация, защищенная им в Йенском университете в 1813 г. и озаглавленная: «О четверояком корне закона достаточного основания».

С конца XIX в. и по настоящее время философия Шопенгауэра пользуется значительным влиянием во всем мире. Переводы его сочинений изданы на многих европейских, а также на арабском, японском, иврите и других языках. Исследованию его философского наследия посвящено огромное количество работ. В 1911 г. во Франкфурте-на-Майне было создано международное «Шопенгауэровское общество», а год спустя стал выходить издаваемый этим обществом «Шопенгауэровский ежегодник». Периодически собираются международные конгрессы, созываемые «Шопенгауэровским обществом». В 1960 г. широко отмечалось 100-летие со дня смерти философа, а в 1988 г. – 200-летие со дня его рождения.

Теперь мы можем поставить более широкий вопрос о месте Шопенгауэра в общеисторическом процессе перехода от немецкой философской классики к последующему, «неклассическому» периоду. В «Сумерках идолов» Ницше заявил, что философия Шопенгауэра является выражением эпохи упадка и кризиса, которая пришла на смену эпохе подъема и гармонии, завершающейся Гегелем. Но в собственно философском отношении вопрос куда более сложен. Ведь Шопенгауэр в значительной мере возвратился к кантовским истокам классического немецкого идеализма. Шопенгауэр, как и Фейербах, находился на переломном рубеже между классической и той эпохой, для которой классика все более стала превращаться не только в безвозвратно ушедшее от нас, но и будто бы уже целиком превзойденное прошлое. Однако это убеждение стало еще одной исторической иллюзией. Из классики многое еще не было востребовано. В том числе и из «пограничного» с неклассическим наследия Шопенгауэра.

Сказанное подтверждается дальнейшим развитием европейской философии. Несомненно воздействие идей Шопенгауэра на учения прагматиста У. Джеймса, «философа жизни» А. Бергсона, психоаналитиков 3. Фрейда и К.Г. Юнга, а также на построения лидеров Франкфуртской школы М. Хоркхаймера и Т. Адорно. Но наибольшее влияние философия Шопенгауэра в XX в. оказала на сторонников экзистенциализма. Правда, у экзистенциальной философии имелся и непосредственный прародитель – С. Кьеркегор, но антирационализм и пессимизм Шопенгауэра стали несомненно питательной почвой для произрастания тех идей, которые развивали М. Хайдеггер, А. Камю и Ж.-П. Сартр.

В последнее время исследователи философии Шопенгауэра на Западе пытаются пересмотреть сложившийся традиционный образ мыслителя как крайнего пессимиста и мизантропа. На передний план выдвигаются гуманистические тенденции в творчестве Шопенгауэра, его стремление открыть в сострадании источник нравственности, человеколюбия. Наблюдаются также попытки по-новому взглянуть на антирационализм философа. В нем усматривают естественную реакцию на рационалистическую односторонность классической немецкой философии, европейской философской традиции в целом. В Шопенгауэре видят, наконец, одного из первых европейских мыслителей, который приобщил духовную культуру Запада к ценностям индийской философии, духовной культуры Востока.

В юбилейном сборнике, приуроченном к 200-летию со дня рождения Шопенгауэра, Р. Маргрейтер подытожил актуальность творческого наследия философа в следующих восьми пунктах: 1) возникли образцы соединения академической глубины с яркой популяризацией полученных результатов: 2) познание жизни общества удалось во многом деидеологизировать; 3) теоретическая рефлексия поставлена выше интуиции при всем одобрении последней; 4) нанесен удар по европоцентризму в философии; 5) под этику подведено широкое онтологическое основание; 6) подвергнуто критике вульгарно-обскурантистское истолкование парапсихологических явлений; 7)  развернут феноменологический подход к религиозному сознанию; 8) достигнуто неординарное понимание исторического опыта диалектики, отвергающее ее иррациональные версии.

В отечественной историко-философской литературе учение Шопенгауэра длительное время (практически все семь десятилетий) или просто замалчивалось, или подвергалось примитивизации и искажению. Критика его сочинений страдала в большинстве случаев предвзятостью. Книги Шопенгаура, изданные еще до 1917 г. (тогда были осуществлены многочисленные публикации произведений философа в русском переводе, а в 1901—1910 гг. вышло в свет Полное собрание сочинений Шопенгауэра под редакцией Ю.И. Айхенвальда), стали библиографической редкостью, оставались доступными лишь узкому кругу специалистов. И только в начале 90-х годов в России вновь стали публиковаться работы Шопенгауэра. Правда, пока это были лишь спорадические и лишенные строго научного характера издания.

В заключение вернемся к вопросу, поставленному в начале настоящей статьи, – о мотивах нынешнего повышенного интереса к творчеству Шопенгауэра. Современный читатель как у нас в стране, так и за рубежом хочет найти в сочинениях Шопенгауэра ответ на извечно мучившие людей вопросы о причинах трагичности человеческого бытия, неотвратимости страданий и смерти, о смысле (или бессмысленности) жизни, о судьбах цивилизации и культуры. И если он там находит мало утешительного, то «виноват» в этом не столько сам Шопенгауэр, сколько те неисчислимые бедствия и потери, выпадавшие во все времена на долю людей, которые сделали его закоренелым пессимистом. Уходящий в историю XX век воочию показал, насколько прав был в своих прозрениях Артур Шопенгауэр, философ мировой Воли и скорби.

Б. Мееровский, И. Нарский, 1993

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я