Сергей Рудольфович МИНЦЛОВ (1870—1933)

В плеяде крупнейших русских деятелей книги начала XX в. Сергей Рудольфович Минцлов занимает почетное место. Литературное наследие его огромно и еще мало изучено. Нашим современникам С.Р. Минцлов известен прежде всего как автор фундаментального библиографического труда «Обзор записок, дневников, воспоминаний, писем и путешествий, относящихся к истории России и напечатанных на русском языке»; остальные грани его яркой и многосторонней личности остаются в тени.

Минцлов родился в семье с давними и устойчивыми библиофильскими традициями. Его дед, Р.И. Минцлов, выходец из Кенигсберга, был видным русским историком и библиографом середины XIX в., сотрудником Публичной библиотеки в Петербурге, автором первого путеводителя по ее фондам (Спб., 1872), фундаментального библиографического указателя «Петр Великий в иностранной литературе» (Спб., 1872) и других работ. Однако на первых порах Сергею Рудольфовичу предназначалась карьера военного или чиновника. Судьба офицера царской армии не привлекала Минцлова. Он рано вышел в отставку. Дальше мы видим его в роли таможенника, журналиста, земского деятеля, сотрудника провинциальных археографических комиссий. Страсть к путешествиям, к новым впечатлениям побудила его исходить и изъездить всю Россию, проникнуть в самые глухие, «медвежьи» углы. Тяга к экзотике в конце концов сыграла с ним злую шутку. В годы первой мировой войны Минцлов – редактор русской военной газеты в Трапезунде – оказался отрезанным от родины. Остаток жизни он провел в Риге, перебиваясь случайными литературными заработками, терпя нужду и лишения. Мысли рижского отшельника постоянно возвращались к милым сердцу воспоминаниям о далеких друзьях, о странствиях по необъятным просторам России. Единственным связующим звеном между настоящим и прошлым остались книги...

Известно, что книга обладает удивительным свойством: длительное, углубленное общение с ней нередко позволяет человеку, казалось бы, далекому от профессиональной сферы книжного мира, вырваться из плена дилетантизма и стать подлинным исследователем. Так случилось и с Минцловым. Все свободное время молодой офицер и чиновник посвящал собиранию и изучению книг. За полтора десятка лет юношеская полка любимых авторов постепенно превратилась в одно из крупнейших и интереснейших частных книгохранилищ России.

Особую ценность минцловскому собранию придавали строгость отбора печатного и рукописного материала, целенаправленность книжных интересов владельца. Сознательно ограничив рамки своей библиотеки, Минцлов придавал исключительное значение таким ее разделам, как история России и вспомогательные исторические дисциплины (генеалогия, дипломатика, нумизматика, археография), мемуарная и эпистолярная литература. Славу книгохранилищу Минцлова создавала и другая его часть – уникальная коллекция книг, запрещенных царской цензурой. Можно представить себе, каких трудов стоило ему собрать эти драгоценные памятники русского освободительного движения. Известно, что почти весь тираж книг, арестованных цензурным ведомством, подвергался уничтожению «путем обращения в бумажную массу». Сергею Рудольфовичу удалось договориться с некоторыми чиновниками-экзекуторами, которые, не безвозмездно, конечно, утаивали для него один-два экземпляра обреченных на гибель книг.

Естественное для каждого истинного книголюба стремление поделиться с ученым миром сведениями о своих сокровищах побудило его вскоре выпустить в свет свои первые библиографические труды – «Редчайшие книги, напечатанные в России на русском языке» (Спб., 1904) и «Опись книгохранилища Сергея Рудольфовича Минцлова» (Спб., 1905).

Бурные события Первой русской революции не оставили Минцлова равнодушным наблюдателем. На редкость оперативно, в мартовском номере историко-революционного журнала «Былое» за 1907 г., появились его «Заметки библиографа» под демонстративным названием «14 месяцев «свободы печати»» – обзор конфискованных полицией книг, журналов и газет того времени. Вольная и запрещенная печать 1905—1907 гг. нашла в Минцлове своего первого историка и библиографа. В этих заметках перед нами предстает уже не любитель-дилетант, а крупный, опытный библиограф, знаток русского печатного слова.

Но еще более ярко профессионализм Минцлова проявился в его самой крупной библиографической работе «Обзор записок, дневников, воспоминаний...» (Вып. 1—5, Новгород, 1911—1912). Она вызвала большой интерес современников и до сих пор не утратила своего источниковедческого значения. В этом первом широко поставленном опыте обозрения русской мемуарной и эпистолярной литературы за два столетия было учтено около пяти тысяч названий книг, журнальных и газетных статей. Как и в предыдущих работах, основой для «Обзора» послужила библиотека автора, однако Минцлову удалось выйти далеко за ее пределы, привлекая широкий круг библиографических материалов.

Сергей Рудольфович принадлежал к тому типу библиофилов, которым свойствен мощный общественный темперамент. Он постоянно выступал с интересными докладами на заседаниях книговедческих обществ и объединений, печатал публицистические статьи на книжные темы в прессе, был в дружеских отношениях чуть ли не со всеми крупными русскими книголюбами.

Современному читателю Минцлов известен только как библиофил и библиограф. Для многих покажется неожиданным, что его перу принадлежит более двух десятков исторических романов, повестей, рассказов, пьес и сборников стихов. Имя Минцлова-беллетриста, хотя он и не принадлежал к числу писателей «первого ранга», пользовалось в начале века известностью. Немалый интерес у читателей вызывали его добротные, написанные на обширном документальном материале исторические романы: «В лесах Литвы» и «На крестах» (о борьбе прибалтийских народов с крестоносцами), «На заре XVII века» (из эпохи Смутного времени на Руси), «В грозу» (о преобразованиях Петра I) и другие. Он пробовал свои силы в самых разнообразных литературных жанрах – писал стихи (довольно слабые), бытовые комедии, очерки из жизни провинциального чиновничества, автобиографические рассказы и даже выступил как автор фантастической повести в духе Жюля Верна о путешествии в недра земли («Царь царей»).

Многообразие жизненных впечатлений, творческих способностей и книжных знаний, слившись в едином сплаве, сделали Минцлова первооткрывателем нового жанра – повести о книгах и людях.

Свою непреодолимую «охоту к перемене мест» библиофил соединил с поисками книжных кладов, о чем впоследствии рассказал читателям в беллетризованной форме.

Библиофильская проза была в России новым явлением. В сущности, у Минцлова нет предшественников и в западноевропейской литературе: известные произведения Ричарда де Бери, Шарля Нодье и Анатоля Франса представляют собой либо апологии книги, либо очерки психологии библиофильства. «Рассказы о книгах» – жанр, которому в советское время суждена была большая будущность и популярность, – имеет много разных сюжетных поворотов. В своей повести «За мертвыми душами», опубликованной в 1921—1922 гг. в парижском журнале «Современные записки» (1921, т. 5, с. 74—93; т. 6, с. 50—73; т. 8, с. 43—71; 1922, т. 10, с. 89—105), Минцлов впервые увлекательно рассказал об археографических путешествиях, о чувствах и раздумьях, вызванных встречами с книгами и их владельцами.

Повесть написана на основе тех впечатлений, которые накопились у библиофила за годы странствий по России в поисках старинных книг и рукописей. Особое внимание опытного знатока русской книжной культуры привлекали вымирающие «дворянские гнезда» – эти кладбища художественных сокровищ минувших эпох. Перед нами предстают и могильщики уникальных книг. С удивлением узнаем мы в «героях» повести Минцлова словно чудом сохранившихся Собакевича, Коробочку, Плюшкина, Ноздрева... Влияние великой книги Н.В. Гоголя на повесть «За мертвыми душами» несомненно, начиная с ее заглавия, но в ней нет ни эпигонства, ни слепого подражания классическому образцу. Путешественнику за книгами мастерски удалось показать старых героев в новых условиях предреволюционной России. Дни их подходили к концу, но они судорожно, скорее по привычке, цеплялись за остатки былых привилегий, варварски уничтожали и разбазаривали культурные ценности, по крупицам собранные их предками.

«За мертвыми душами» – довольно большое и очень разноплановое произведение. В предисловии к повести сам автор рассказывал о возникновении ее замысла: «В 1914 г., – пишет Минцлов, – я делал в Академии наук в Петербурге доклад Библиологическому обществу о помещичьих библиотеках в России. Доклад заинтересовал собравшихся. Ко мне подошел хранитель Славянского отдела Библиотеки Академии Э.А. Вольтер и сказал: – Непременно опишите, Сергей Рудольфович, ваши поездки, ценнейшая будет книга!..

...Ныне мне вспомнился малый конференц-зал Академии, заседание и слова симпатичного друга книги – Эдуарда Александровича. Он был прав! Много было сделано мною поездок, наблюдений, находок... Зарисую далеко не все, что сохранили мне память и мои записи, а лишь то, что выдавалось из общего уровня и что сможет пригодиться впоследствии для истории быта русской провинции. Описываемые поездки были совершены не подряд, не сразу, а в период времени с 1895 по 1913 год и сведены мною в общие главы (фамилии описываемых лиц и названия их имений изменены).

«За мертвыми душами» окрещена эта книга. И всякий, прочитавший ее, увидит, что название дано ей не мной, и не из претензии подражать, или тем более сравниваться с великою поэмою Гоголя, а только по существу содержания».

Бурные события первой мировой и гражданской войн помешали Минцлову немедленно приступить к воплощению своего замысла. Только в дни рижского вынужденного затворничества у него оказалось достаточно времени, чтобы заново переосмыслить отрывочные записи в дневниках, превратив их в художественную повесть о книгах и людях.

Помимо романа «За мертвыми душами», Минцлов создал еще ряд произведений на «книжную» тему. Среди них следует назвать роман «Приключения студентов», изданный в Риге в 1929 году. В это же время написан Минцловым и ряд статей, посвященных судьбам старых русских книг и библиотек. Среди них особенно известен «Синодик» – перечень усадебных библиотек, погибших и рассеянных, по сведениям Минцлова, в годы Гражданской войны. В дальнейшем этот список был уточнен, исправлен и дополнен советским исследователем. В двадцатые годы Минцлов был постоянным и активным участником парижского Общества друзей русской книги. В списке его членов, наряду с Минцловым, мы увидим имена С.П. Дягилева, С.М. Лифаря, М.А. Осоргина и других деятелей науки, литературы и искусства — увлеченных и страстных библиофилов.

Судьба коллекции С.Р. Минцлова, которую ему удалось доставить из Петрограда в Ригу, сложилась все же очень печально. К великому сожалению, в наши дни только роман «За мертвыми душами» да еще каталог «Книгохранилище С.Р. Минцлова» напоминают нам о знаменитом некогда книжном собрании. Горькая символика заключена в том, что в 1925 году Минцлов, испытавший все тяготы эмигрантской жизни и материальные затруднения, вынужден был с болью расстаться со своим любимым детищем. Не нашлось ни частного лица, ни крупной библиотеки, которые бы пожелали приобрести коллекцию в целостном, неразрозненном виде. Старейшая антикварная фирма в Лейпциге «Koehlers antiquarium und K°» распродала поодиночке книги этой уникальной и удивительно цельной коллекции. Как это нередко бывает с истинными библиофилами, лишившись ее, Минцлов решил, по-видимому, собрать вторую библиотеку. Во всяком случае, о ней в Риге долгие годы слагались и ходили легенды, считалось, что эта вторая минцловская библиотека пропала во время оккупации города фашистами при весьма таинственных обстоятельствах, следы ее затерялись, но она «где-то есть»... Поиски пропавшей библиотеки послужили сюжетной канвой «библиофильского детектива» Ст. Рубинчика «Рукопись, найденная в саквояже» (Рига, 1978).

В полном забвении, Минцлов закончил свои дни в Риге в 1933 г.

А.В. Блюм, И.Ф. Мартынов, 1975

Книги Сергея Минцлова сегодня в библиотеке

А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я