Книга Валерия Сойфера, генетика, историка науки, посвящена драматическому периоду становления генетики в нашей стране, и людям, творившим ее историю.
«Не безнадежное ли это дело – тщиться восстановить не просто события давно минувших лет, а атмосферу дней тех? И как передать эту атмосферу?
А без этого можно ли надеяться правдиво рассказать о жизни героев тех лет, жизни звонкой, видной – и, одновременно, страшной, кровавой?..
Мои папки разбухали от бумаг, выписок, ксероксов, фотографий. Главный герой книги – Трофим Лысенко – живой и язвительный – восставал во всем блеске. То он клеймил противников, то хвастался успехами, то излагал свои, далекие от научных, взгляды. Мне посчастливилось найти фотографии, запечатлевшие моменты, когда Лысенко выступал перед вождем, когда он объяснял что-то Сталину: оба были увлечены... Атмосфера тех дней начала материализоваться, герои снова двигались, как живые, – в живой, всамделишной жизни.
И когда я добился этого воскрешения, когда из небытия, из потускневших строк, пыльных страниц, фотографий, кинопленок восстали и академик Николай Вавилов – плечистый красавец с бархатным басом Поля Робсона, и академик Трофим Лысенко, сухой как жердь, сутулившийся с детства, с его застуженным сиплым тенором, когда задвигались, заговорили, перебивая друг друга, окружавшие их люди, создававшие соперничавшие хоры... вот тогда мне стало совсем трудно, а порой бывало и жутко.
Борение страстей заслонило факты, буквализм исследователя, бесстрашно следящего за репликами, статьями, книгами, естественно уступил место иному стремлению. Я вознамерился создать нечто вроде хроники времен Трофима Лысенко, отойти от утомительного следования за цитатами и обратить основное внимание на описание характеров и обстоятельств.
Но потом я понял, что не имею права лишать читателя возможности самому нарисовать желанную картину, самому воссоздать хронику из этих тысяч цитат, что без них я рискую утерять доказательность, утратить доверие читателя…
Вот в таком виде я предаю свой труд гласности, уповая на то, что мои читатели извинят меня за такой подход к изложению истории буйства Лысенко в советской биологии».
Октябрь 1987 года Москва
